Все это совершенно справедливо. Все эти соображе­ния и сопоставления в достаточной степени свидетель­ствуют о том, что Островский в своей литературной дея­тельности взял то направление, которое в 40-х годах возглавлялось и обосновывалось Белинским.

Тем не менее нельзя не заметить, что высказанные положения имеют слишком общий характер. Они не ка­саются специфики Островского, и роль Белинского в формировании новой драматургической системы остает­ся неясной. Определения, какими характеризуется Ост­ровский как последователь Белинского реализм, обличительство и проч., в одинаковой степени могут быть отнесены н к предшественнику Островского, Гоголю и не к одному Гоголю. Между тем если речь идет о Белин­ском как о начинателе и пропагандисте нового литера­турного течения, то мы вправе ожидать, чтобы вместе с раскрытием общности Островского с лучшими традиция­ми Гоголя указывалось и на то в Островском, где он под влиянием Белинского создает нечто новое, отличное от Гоголя н более близкое к Белинскому, представителю иного времени и носителю иных общественных требова­ний. Вопрос о влиянии Белинского на драматургию Островского неотделим от вопроса о соотношении Островского с традицией, идущей непосредственно от Гоголя.

Усвоение Гоголя было почти неизбежным шагом для всякого писателя, начинавшего свою деятельность в 40-х годах.

Преемственность между двумя большими писателя­ми никогда не бывает повторением. Творчество Остров­ского развивалось в иных общественных условиях и определялось иными идейными предпосылками. Какие стороны творчества Гоголя принял и продолжал Остров­ский — этот вопрос одновременно является также н воп­росом о его отношении к Белинскому, пропагандировавшему Гоголя в совершенно определенном смысле. Изве­стно, ЧТО творчество Гоголя ДЛЯ Белинского было сильнейшей опорой в пропаганде новых взглядов на ли­тературу. В творчестве Гоголя уже были заложены те основы, которые ставились Белинским в программу ли­тературной жизни для ее дальнейшего движения. Како­вы эти основы и как их претворил Островский — этот вопрос является общим для определения отношений Островского как к Белинскому, так и к Гоголю.

Еще более заметно влияние Белинского должно было сказаться в творчестве Островского там, где Островский отличается от Гоголя.