III. Два сценические текста: московский (В м) и петербург­ский (В п).

IV. Первое печатное издание 1836 г. (Г).

V. Второе печатное издание (Д).

VI. Текст экземпляра первого издания с окончательными поправками Гоголя (Е).

Иначе говоря, окончательный текст не зависит от Д, а прямо восходит к Г, который в свою очередь не зависит от сценических текстов, а восходит к перебеленной копии первоначального наброска. Такие генеалогии с „боковыми" линиями встречаются, и для редактора подобное осложнение истории текста чрезвычайно важно, так как для установления окончательного текста необходимо особенно внимательно изу­чить главную линию (в данном случае А, Б, Г, Е). Материал документов В и Д—совершенно особый, так как их индиви­дуальные ошибки не могли передаваться дальнейшим спискам и изданиям.

Генеалогия документов устанавливается путем историко-биографических справок (переписка автора, свидетельства совре­менников) и путем внутреннего анализа документов, путем их детального сличения. Очень показательно для зависимости документов повторение недосмотров, точное воспроизведение малозначительных деталей и т. п.

Привлекаются для изучения исключительно документы, связанные с автором, т. е., напр., издания только прижизнен­ные. Посмертные издания необходимо обследовать только с одной целью: для выяснения вопроса, не был ли известен предшествующим редакторам какой-нибудь ныне недоступный документ и вообще не располагали ли они каким-нибудь нам неизвестным материалом. В разрешении этого вопроса следует проявлять здравый скептицизм и вообще более доверять подлинным документам, нежели косвенным свидетельствам о них. Так напр., некоторые произведения Достоевского в посмертных изданиях, за которыми наблюдала вдова Достоевского, имеют какие-то мелкие добавления, отсутствую­щие в прижизненных изданиях („Идиот", „Братья Карамазовы"). Несомненно, вдова Достоевского располагала обширными материалами, доныне еще не изученными, и поэтому возможно, что эти добавки основываются на подлинных авторских руко­писях. Однако, зная очень низкие критические данные А. Г. Достоевской, проявленные ею в издании произведений, для которых она располагала только нам известными источ­никами, совершенно не зная природы того источника, откуда она черпала свои прибавления, мы в праве проявить в данном случае подозрительность и осторожность, устранив из текста дополнения посмертных изданий и вернувшись к тексту изда­ния, вышедшего под наблюдением Ф. М. Достоевского, при его жизни.