— Коль жребий твой готов

Он возразил, и ты так жалок в самом деле...

Если обратиться к черновику, то там мы читаем: „Коль жребий твой таков". Повторение слова „готов" есть, конечно» описка. В рукописях „Евгения Онегина" имеются случаи:

За их естественную брань (следует „грань")

До глубины промчалась брань

Или:

Хвала тебе, седой Кавказ,

Онегин. тронут в первый Кавказ {вместо „раз")в

Или (в „Графе Нулине"):

Как сильно колокольчик дальной

Порой волнует сердце дальной (вместо „нам").

Однако иногда вместо одного слова пишется другое по какой - нибудь случайной ассоциации. Так, в черновике стихотворения „Кавказ" в стихе, соответствующем стиху окончательной редакции:

Теснят его грозно немые громады

Вместо слова „громады" читаем „гробами". При отсутствии белового текста было бы трудно догадаться, вместе какого слова это „гробами" написано.

В поэме „Кавказский Пленник" в чистовом автографе Пуш­киным допущена описка. Вместо стиха:

Живи! и пленник оживает (часть I, ст. 132)

Пушкин написал:

Живи! и путник оживает.

Эта описка осталась своевременно незамеченной и попала в первое издание поэмы, хотя явно противоречила 'смыслу контекста. Она была исправлена в позднейших изданиях, вышедших при жизни Пушкина.

Было бы излишним педантизмом, извлекая из автографа основной текст, вводить туда описки автора, но из осторож­ности следует их всегда оговаривать, как бы грубы и оче­видны подобные описки ни были, так как нередко бывают ошибки в самой расшифровке описок. Приведение подлин­ного начертания укажет, что здесь есть возможность неверного прочтения.

Законченный текст.

Вообще говоря, законченный текст приурочивается к выходу произведения в свет в печати. Авторы обычно разрешают себе крупную окончательную работу в корректуре. Некоторые совершенно „ломают" корректуру, тем самым заставляя при исправлении всё перебирать наново. Таковы, напр., были кор­ректуры Бальзака, который почти наново переделывал свои произведения после сдачи их в набор. Для некоторых — только печатная форма окончательно „ощутима", только читая набран­ный текст своего произведения, они могут подвергать его окончательной отделке. Приблизительно такова была, напр., работа г-жи де-Сталь, о которой сын ее пишет: „Г-жа де-Сталь во всех своих произведениях придерживалась одного рабочего распорядка, от которого никогда не отклонялась. Она в один прием набрасывала весь черновик предпринятого труда, план которого был ею задуман, не возвращаясь к написанному, не прерывая течения своих мыслей иначе как для дополнитель­ных исследований, вызывавшихся природой избранного пред­мета. Закончив первую редакцию, г-жа де-Сталь ее целиком переписывала своей рукой, и, не обращая внимания на стили­стическую правильность, она меняла формулировку своих мыслей и часто их распределяла по-новому. Эта вторая работа перебелялась переписчиком, и только на копии, а часто даже на печатных оттисках, она производила отделку стиля" (Пре­дисловие издателей к „Considerations sur la Revolution Francaiseˮ, 1818 г.).