Кроме того, в прежней бытовой драме был — это только нравы, то есть обиходно-моральные черты людей. Каждая пьеса предназначена к выявлению, обнаруже­нию и выражению некоторого социально-этического по­рока или несовершенства. Смотря по степени глубины и широты авторского понимания и умения, центральное событие пьесы вбирает в себя и корни, и проявления фиксированного зла, и его последствия. Действующие лица в основном являются или носителями изображае­мого порока, или его жертвами. Некоторые лица вводят­ся с целями подсобными, для движения интриги, для об­наружения качеств главных действующих лиц или для авторских разъяснений резонеры или резонаторы. В этих рамках варианты бесчисленны. Но при всем раз­нообразии мировоззрений, талантов и объектов изобра­жения, при самых разнообразных качествах драматур­гического мастерства, вся прежняя бытовая драматур­гия сходна в одном стремлении: отметить и выделить какие-то жизненно-бытовые черты людей, и для этого развернуть событие, в котором они действовали бы со­образно этим отобранным свойствам.

Поэтому в каждой пьесе из быта берутся лишь выде­ленные моменты и стороны как показатели данной сто­роны нравов в их общественно-этическом значении невежество, деспотизм, стяжательство, легкомыслие, слу­жебные плутни, общественный индифферентизм, умст­венная темнота и проч.. Смотря по теме пьесы, из сплош­ного бытового потока извлекаются или создаются во­ображением лишь такие эпизоды, которые могли бы служить иллюстрацией и выражением данной нравоопи­сательной черты. Отсюда возникала сосредоточенность бытового диалога вокруг какой-либо одной морально-показательной черты, воплощаемой в главном событии. Всякие иные детали быта, не имеющие прямого отноше­ния к этой задаче, составляют лишь летучий аксессуар, по существу ненужный и легко опускаемый. Пестрые и ровные будни здесь почти отсутствуют.

Совсем иное у Чехова. Чехов не ищет событий, он, наоборот, сосредоточен на воспроизведении того, что в быту является самым обыкновенным. В бытовом течении жизни, в обычном самочувствии, самом по себе, когда ничего не случается, Чехов увидел совершающую­ся драму жизни. Мирное течение бытового обихода для Чехова является не просто «обстановкой» и не экспози­ционным переходом к событиям, а самою сферою жиз­ненной драмы, то есть прямым и основным объектом его творческого воспроизведения. Поэтому у Чехова, вопре­ки всем традициям, события отводятся на периферию как кратковременная частность, а обычное, ровное, еже­дневно повторяющееся, для всех привычное составляет главный массив, основной грунт всего содержания пье­сы. События, имеющиеся в пьесах Чехова, не выходят из общей атмосферы текущих бытовых состояний. Рас­пределяясь по всей пестроте перекрестных интересов, бытовых привычек и случайностей, они не являются узлами всеобщей сосредоточенности, они включаются в общую ткань пестрой жизни, входят в нее как часть, как некоторая доля и частность.